Откуда черпают и куда направляют
знания в лучших вузах страны?
Валерий Васильевич Лунин, профессор,
декан химического факультета МГУ,
академик РАН, доктор химических наук,
председатель экспертной комиссии РСОШ по химии.
— В последние годы с большинством отечественных химических компаний устанавливаются очень тесные контакты, хотя каких-то двадцать лет тому назад об этом мы только мечтали. Тогда казалось, что новые собственники, так называемые новые русские, как когда-то во Франции нувориши, не поднимут головы от сияющего им золотого тельца. Однако дух, приведший Ломоносова из Холмогор в науку, не угас, наперекор всем испытаниям учёные многих вузов сумели выстоять и сохранить свои школы. Собственники, люди, управляющие компаниями, стали понимать, что не одним серебром и златом богат человек. Сегодня они идут к нам на факультет не за ними, а за знаниями, и мы стали активно и с большой пользой для страны входить в промышленность.
Так, недавно наши учёные создали первую в нашей стране лабораторию по совершенствованию научных основ технологии производства алюминия (компания Олега Владимировича Дерипаски), потому что существующая уже более ста лет действующая старая технология исключительно опасна. Люди имеют дело с очень агрессивной средой, работают в жестких условиях. Аноды, которые используются при высокотемпературном электролизе сырья для производства алюминия, разрушаются, выделяется масса канцерогенных выбросов. Для решения проблемы нами поставлена задача создать нерасходуемый анод на основе новых материалов, и она теперь близка к технологическому решению. На Красноярском алюминиевом заводе более полугода испытываются новые аноды, которые созданы у нас на химическом факультете. Они уже работают…
— То есть опытные образцы вошли в промышленность?
— Да, и с их окончательным вхождением это будет большая революция в технологии получения алюминия не только у нас, но и во всём мире. Предприятия получат возможность перейти к более надёжному, качественному и экологичному производству.
И этот пример не единственный. Не так давно мы подписали соглашение между компанией «Уралхим» и голландской фирмой «Стамикарбон» — мировым технологическим лидером в производстве карбамида. Наши учёные, рассмотрев основы его технологии, предложили существенно улучшить её, снизить энергозатраты, сделать более компактной саму технологическую схему. В этом году на базе компании «Уралхим» уже строится опытно-промышленная установка в Пермской области («Березникиазот»). Финансирует её создание голландская компания, а сама технология формируется нами совместно с «Уралхимом». Если все технологические решения и параметры, которые мы заложили, подтвердятся и установка заработает — а мы не сомневаемся, что так и будет, — то эта технология будет внедряться по всему миру.
В тесной связи с промышленниками на факультете ведутся работы, которые сейчас воплощаются в производстве композитных материалов, скажем, применяемых в системах термоизоляции. На основе углеродных материалов и новых связующих делаются термостойкие детали для всех видов транспорта. Уже построены технологические полупромышленные линии, и они внедряются на многих предприятиях. Новые материалы делают в Воронеже на авиационном предприятии. Сейчас работаем над проектом, который получил серьёзный грант в рамках Постановления 218 Минобрнауки РФ. Для его реализации на три года выделено более 150 млн рублей. Учёные кафедры химической технологии и новых материалов, института новых углеродных материалов (учредитель Московский университет) идут к тому, что производство скоро построится.
— Но ведь ваш факультет всё же образовательный, не промышленный.
— В том-то и дело, что укрепление наших связей с предприятиями, их специалистами только углубляет нашу главную деятельность, направленную на фундаментальную подготовку специалистов высочайшего уровня. Возьмём нашу совместную работу с компанией «Уралхим». Установившееся с ней сотрудничество и контакты привели к тому, что на основе хозяйственного дого-вора с этой компанией мы организовали образовательную программу повышения квалификации и соответствующие курсы для её специалистов. Наши профессора читают на предприятиях компании лекции, проводят семинары, обучают персонал, затем приглашают их в наши аудитории. Неделю-две они слушают лекции здесь, знакомятся с практиками и получают сертификаты о повышении квалификации. Уже сделано несколько выпусков.
Замечу, что это работающие сотрудники компании, все с высшим образованием. Даже те, кто занимается непосредственно организационной деятельностью, не участвуют в технологическом процессе, тоже с удовольствием получают знания. Понятно, что такие связи с предприятиями приводят на факультет слушателей в ту же магистратуру. Это магистранты, которые нужны Алексинскому химическому заводу.
Сейчас с авиационным университетом в Уфе подписано соответствующее соглашение о подготовке специалистов, которые совместно получали бы диплом и химического факультета, и башкирского авиационного университета. Я считаю, что это междисциплинарное взаимодей-ствие как раз то, что нужно сегодня.
В последние 5–7 лет все резко изменилось. Компании поняли, что нужны кадры высочайшего уровня. В этом плане факультет развивает очень активное взаимодействие в направлении подготовки кадров для каждой компании. Сейчас Минобрнауки разработало новый проект, который ориентирует и компании, и университеты проводить целевые наборы. Я считаю, что это очень эффективный подход. И компании это чувствуют. Многие из них, например «ЕвроХим», СИБУР, просят нас подготовить специалистов-химиков по конкретным направлениям их деятельности. Такое же движение мы видим и по образовательным программам, направленным на повышение квалификации работающего персонала.
Сейчас ими интересуются все компании и многие университеты. Мы создали недорогостоящие программы с университетами Сургута, Ханты-Мансийска, Великого Новгорода. В онлайн-режиме наши профессора читают лекции в специальной аудитории, и нас слушают и в Москве, и за тысячи километров по интернету. Всё идёт дистанционно, в режиме общения.
— Но сегодня такие же программы разрабатывают многие институты. В чём же уникальность программ МГУ?
— В этом плане, в плане уникальности, конечно, мы выделяемся. Для наших студентов нет бакалавриата. Когда мы готовили новый стандарт подготовки химиков в России, мы обратились ко всем ведущим компаниям страны с просьбой дать свои соображения, где могут быть использованы бакалавры. Российский союз химиков, компании, о которых я говорил, и другие прямо написали, что бакалавры-химики им не нужны. Нужны специалисты. И мы с ними согласились. Мы достигли того, что сохранили наши базовое, зарожденное ещё во времена досоветской России отношение к подготовке кадров и опираемся на наши традиционные подходы. Наши выпускники востребованы.
В конце июня у нас было традиционное вручение дипломов. Из 235 человек, поступивших 5 лет назад, окончили 198. Из них 70 получили красные дипломы. Это классные специалисты, они востребованы и в России, и за рубежом. Компании сейчас способны предложить ребятам достойные зарплаты, достойное качество жизни. В течение года сами студенты организуют презентации компаний, на которых выступают их руководители.
Подготовка идёт на современный лад. Под эгидой крупных компаний, среди которых «Лукойл», СИБУР и другие, для наших студентов проводятся деловые форумы, в том числе международные. Проверяются не только знания химии, но и способность ребят представить бизнес-планы, создать рекламу своим достижениям.
— И вместе с химией стали обучать студентов экономике, юриспруденции?
— Несмотря на «моду», мы не ушли ни в сторону экономики, ни в сторону юриспруденции. Это было бы глубочайшей ошибкой. Мы остались верны себе. Много лет назад, когда я был ещё на третьем курсе, Александр Николаевич Несмеянов, будучи президентом Академии наук СССР, приезжал и два раза в неделю читал нам лекции по органической химии. Он говорил нам, что задача профессора университета не в том, чтобы представить фактический материал, который вы найдёте в книгах, а прежде всего научить думать. В этом, я бы сказал, марка МГУ. С самого начала университет создавался и готовил специалистов-исследователей. С первого курса мы закладываем основы для роста человека творческого, учим его думать и принимать умные решения. Эта традиция незыблема.
— Что же тогда, на Ваш взгляд, мешает системе образования выпускать специалистов, способных работать в промышленности? Видите ли Вы её деградацию, о которой так много говорят?
— Если говорить о нашем образовании в целом, то особенно сильно упало базовое образование. Многое потеряно. Общеобразовательная школа с тем базисным учебным планом, который был принят в последние годы, полностью исключает возможность подготовки ребят к активному восприятию университетского образования. Это стало результатом 15 лет реформ средней школы. Во многих школах химия вообще не преподаётся. Не секрет, что 65% вы-
пускников в качестве ЕГЭ выбирают обществознание, 20% — историю и только 9% — химию. Экзамен по русскому языку (сочинение) вычеркнули. А ведь химику без хорошего знания языка эксперимент не написать и невозможно понять его публикацию, написанную безграмотно и неточно.
Кроме того, произошло слияние многих уникальных школ, где шёл отбор талантливых детей. Там учили химию, физику и математику как взаимосвязан- ные науки. Нельзя учить химию, не изучая физику и биологию, и наоборот. В Москве был химический лицей No1303. Сейчас его с кем-то объединили. А ведь многопрофильные лицеи — это как раз те школы, где закладывалась основа творчества одарённых детей.
Конечно, сейчас мы стараемся всеми силами сохранить то, что делало наше образование уникальным и результативным. Стараемся заполнить образовавшиеся «пустоты». Пользуясь тем, что у нас теперь 6-летнее образование, мы вводим русский язык на втором курсе, а на старших курсах вводим гуманитарные предметы: культуру речи, историю культуры. Я думаю, что это будет способствовать дальнейшему совершенствованию качества наших специалистов.
В МГУ уже более 50 лет существует специализированный учебно-научный центр (СУНЦ), Холмогоровский интернат. Туда со всей России собирают талантливых детей. Мы не забросили, а развиваем это направление. Сейчас университет строит такой же лицей для шестисот с лишним человек.
Совместно с РХТУ, с фондом «Наследие Менделеева» мы продолжаем проводить конкурс исследовательских работ учащихся школ России. В этом конкурсе принимают участие тысячи школьников, многие из которых попадают и на наш факультет.
Вот пример: пять лет назад одним из призёров стал паренёк из Новороссийска. Он был тогда в 9-м классе, и его работа называлась «Влияние загрязнений в Цемесской бухте на рост водорослей». Ещё совсем юный человек провёл подробный анализ состояния и содержания примесей в воде, с пятого класса собирал гербарии. Это было серьёзное исследование. «Как же тебе удалось?» Он говорит: «У меня учитель». Этот мальчик окончил университет и сейчас по всей России занимается этой проблемой, работает в университете.
Мы продолжаем вести все олимпиады, какие есть в нашей стране по химии. И областные, и российские, и международные. Проводим конференции учителей, учредили Ассоциацию учителей химии России. В 2017 году мы планируем следующий съезд учителей химии, который пройдёт в Москве.
В этом году мы зачислили на первый курс без экзаменов более семидесяти победителей и призёров химических олимпиад. Среди них: трое — из Белоруссии, двое — из Казахстана, один — из Молдовы.
— Как же вы находите необходимые средства на эти мероприятия, есть ли какие-то фонды? Вам помогают министерства?
— Да, нам помогают: прежде всего наш ректор В.А. Садовничий, государственные органы, отраслевые союзы, общественность. Самое главное, у самих химиков есть желание проводить такие олимпиады. Я приведу один пример. Мы сохранили Международную менделеевскую олимпиаду (ММХО). Раньше она была Всесоюзной. По сути такой и осталась, несмотря на то, что Союз распался. За её сохранение выступили представители всех химических обществ республик бывшего Советского Союза. Все понимали, что химия — ключевая область экономики, что надо сохранять химические олимпиады, сохранять связи. К этой олимпиаде уже присоединились, помимо стран Содружества и Прибалтики, Румыния, Болгария, Македония, Венгрия, Турция, Саудовская Аравия. В мае 49-я ММХО успешно прошла в Ереване. Юбилейная, пятидесятая, пройдёт в столице Туркменистана Ашхабаде в мае 2016 года. В ней впервые примут участие Индия и Нигерия. География расширяется.
— Вы тратите огромные усилия на то, чтобы всё это организовать, чтобы, в конце концов, действительно пошёл поток одарённых детей. Они приходят, поступают в аспирантуру, а потом уезжают за рубеж. Как это Вам? Ведь речь идёт об элитных кадрах.
— В 90-х годах наука была практически вне поля зрения государства, на образование не давали ни копейки. Хорошо ещё, что в университете платили стипендии и зарплаты, а так, конечно, жизнь была очень тяжелой, но мы вышли из этого положения. Главное не в том, что кто-то куда-то уезжает, а что университет сохранил себя. Он попрежнему привлекателен для людей пытливых, готовых ради знаний приехать из глуши и трудиться, постигая науку. Я сам когда-то приехал из брянской деревни. И с самой первой минуты у меня родилось ощущение, что меня в университете ждали, и я пригодился.
Сейчас в нашем деканате — большинство сотрудников — немосквичи, в ректорате — тоже. Основная часть из глубинки. У нас учатся 69% иногородних. Дети понимают, где они получат хорошее образование, понимают, что это на всю жизнь. Они знают нас уже с 8-го класса. Мы с ними встречаемся на олимпиадах. Среди выпускников-отличников этого года 90% иногородние, те, кто получил красные дипломы, они идут в аспирантуру, будут классными специалистами. И многие у нас остаются. Что же касается отъезда за границу, так вольному — воля.
— Вы хотите сказать, что трудности в университете преодолены и кадры закрепляются?
— В основном преодолены. Самое главное, это сделано в последние годы. Был принят очень важный закон об особом статусе Московского и Санкт- Петербургского университетов, и мы имеем ещё и свои собственные возможности организации образовательного процесса, внутренний экзамен. Я считаю, что это большое дело. Это позволяет набрать и готовить действительно толковых ребят.
А кадры сегодня для химической промышленности России — вопрос No1. Возьмите, например, такую важную область, как радиохимия. После Чернобыля многие кафедры были закрыты. У нас сейчас самая большая кафедра радиохимии в России и в мире. Мы имеем массу программ с «Росатомом», с Курчатовским институтом. А несколько лет назад подписали соглашение с МАГАТЭ. Только что завершили работу курсы по переподготовке специалистов из 36 стран мира.
Впервые в этом году приняты на первый курс в плане целевого набора для подготовки совместно с Курчатовским национальным научным центром девять человек по новой специализации — ядерная медицина.
На химфаке представлены все направления современной химии, которые есть в мире. Интеллектуальный потенциал наших учёных позволил нам в прошлом году выиграть очень много грантов Российского научного фонда, открыть три новых лаборатории. Плюс помогают компании. У нас на декабрь 2013 года объём внебюджетного финансирования был 300 млн, а на декабрь 2014 года — уже 708 млн. За этот период до 1 июня мы добавили 100 с лишним миллионов. Так что наука сегодня востребована на деле в России. А это значит, что хорошим учёным нет нужды ехать за рубеж.
— С чем это связано? Появилась потребность в исследованиях?
— Это же понятно, к образованию, науке общество повернулось лицом, стало заботиться о своём будущем, и мы ожили. Увеличились и потребности в исследованиях. Приведу пример. Получаю письмо, из него явствует, что Страховой центр «Спутник» — страховщик судовладельца рыболовного судна «Олег Найденов» — проводит рассле- дование причин его гибели. Точных координат нет. Судно затонуло, имея на борту мазут 1400 тонн, дизельное топливо 30 тонн, смазочное масло в количестве 45 тонн, масло двигательное 10 тонн.
И нас просят сделать заключение о физических свойствах этого мазута, МПО-308 и других химпродуктов, а также смоделировать процесс его распространения с учётом циркуляции течений и физико-химических свойств при взаимодействии с солёной водой в данном районе Атлантического океана.
Есть масса других примеров обращений к нам по решению проблем науки в самых разных областях. Возможности химии настолько велики, наши объекты настолько многообразны, что без химии обойтись нельзя. Тут факультет делает всё, даже то, что ещё вчера сложно было представить. Сейчас занимаемся, в частности, новыми источниками тока. Это литиевые батареи, суперконденсаторы. Они получаются не хуже европейских.
По многим позициям мы возвращаемся к тому своему прежнему состоянию, когда, иногда шутливо, а чаще всерьёз, утверждали, что «Химия будущего рождается здесь и сегодня».
Статью читайте в журнале
«ХИМИЯ И БИЗНЕС» № 1-2(190) АВГУСТ
