Александр Петров.
Кандидат экономических наук.
Независимый эксперт,
ведущий идеолог и разработчик
развития биржевой торговли рынка газа в России.
В последнее время в российских СМИ появился ряд публикаций, авторы которых поднимают важные проблемы развития постреформенной отечественной энергетики, те проблемы, решение которых может открыть дорогу для дальнейшей модернизации отрасли и удовлетворения потребности страны в вырабатываемой энергии. При этом в некоторых из статей настойчиво проводится мысль о том, что главной проблемой, тормозом на пути к ее дальнейшему прогрессу являются установившиеся в стране слишком дешевые цены на природный газ.
При существующем их уровне, утверждается в публикациях, какую модернизацию не проведи, даже с использованием дорогого зарубежного оборудования, обязательно сформируются соответствующие низкие цены на электроэнергию, которые делают отрасль низкорентабельной, а инвестиции в нее — невыгодными. Это отпугивает инвесторов, ведет к дефициту финансовых ресурсов, необходимых энергетикам для решения важнейших задач по выработке в стране нужного количества электроэнергии, а также по обеспечению эффективности ее производства и энергосбережения.
Выход из создавшегося положения авторы таких публикаций видят в том, чтобы уже в ближайшее время ( очевидно, учитывая пандемию, кризис) повысить (конечно, обоснованную расчетами) цену на газ примерно на 80 %, то есть, до 140 долл./ 1000 куб. м. и адекватно поднять цены на электроэнергию и тепло и т.д. Это, по их мнению, откроет дверь инвестициям. Благодаря им отрасль со временем обновится, станет эффективной, высокорентабельной и далее будет развиваться без государственных подпорок.
На первый взгляд, идея кажется очень заманчивой, привлекательной и плодотворной. Если бы не одно «но». Оно в том, что она ранее не раз уже осуществлялась в нашей энергетике : с началом реформ — реформаторами, а потом и их последователями. Цены повышали и на газ и на электроэнергию, но мощности энергетической отрасли и тогда и сегодня, спустя столько лет после ее реформы и многократных поднятий цен, все так же остаются малоэффективными и не энергобережливыми. А воз проблем в отрасли все растет и растет (особенно, например, у тепловых электростанций, основного ее звена). Что-то явно не учитывали предшественники, а сегодня и их последователи. Что же?
1. О планах и реальностях новой энергетики
Реструктуризация РАО ЕЭС в нашей стране была проведена еще в начале двадцать первого века . Проведена быстро, во что бы то ни стало, и так, что тем, кто ею занимался, было не до тонкостей, обстоятельств, связей и рамок, в которых существовали и жили отрасли в стране. Вынесенные к власти на волне потребностей, они смело полагали, что переход различных отраслей, образуемых ими компаний и других структур на рыночные отношения автоматически обеспечит им и всей стране большой рост. Исходя из этого, они убедили тогдашнее Правительство в том, что страну ожидает большой дефицит мощностей по производству электроэнергии и обосновали необходимость создания соответствующего покрытия этого будущего дефицита новыми мощностями.
Замысел был проведен в жизнь. Однако родившаяся в результате программа строительства новых ТЭС не была скоординирована с планами создания мощностей по атомной энергетике и действиями предприятий по развитию малой энергетики. Тем не менее, несмотря на этот неучтенный и огромный изъян, в дальнейшем стараниями тогдашних управленцев в строительство электростанций было вложено 1122 млрд. руб. (по некоторым оценкам – 24 — 28 млрд. долл.).
Спустя годы, и особенно сегодня, стало видно, что значительная часть этих инвестиций и мощностей не дает отдачи и, более того, ложится тяжелым бременем на всю промышленность. Так, по данным авторитетной газеты «Коммерсант» (от 2 апреля 2018 года), коэффициент использования установленной мощности (КИУМ) для новых объектов угольной генерации составил по итогам 2018 года в Европейской части России 27%, в Сибири — 48%, для объектов газовой генерации, соответственно, — 43% и 9%. При этом общий показатель загрузки ТЭС в России снизился до 46 %.
В результате произошедшей реформации образовался огромный переизбыток мощностей. Он таков, что, по некоторым оценкам, из общей мощности генерируемых в стране 227 ГИГОВАТ без потери надежности энергоснабжения из эксплуатации можно было бы вывести мощности в размере 53 ГВТ (почти на четверть от потребления энергии). Но они постоянно «работают» и содержатся за счет повышения тарифов. Платежи промышленных предприятий за потребляемую мощность непрерывно увеличиваются с существенным опережением у них роста потребления. В 2018 году он вырос на 8, 6 %, до 269, 34 млрд. руб.
Однако завышение тарифов в создавшейся ситуации не позволяет энергетикам получать прибыль в размерах, достаточных для проведения реконструкции и трансформации отрасли. Эксперты считают, что избыточные мощности снизили стимулы по качественному обслуживанию станций, так как их простой полностью оплачиваются потребителями.
В результате в стране продолжает работать большое количество тепловых электростанций, функционирующих с низким КПД и выбрасывающих большое количество вредных веществ в окружающую среду. Но проводить их реконструкцию нет целесообразности, потому что значительная часть новых мощностей не востребована сегодня и неизвестно, задействуют ли их в будущем. Как видим, низкорентабельная, неэффективная работа большой части мощностей отрасли сложилась не из-за цены на газ: по всей экономической логике газ должен быть выгодным энергетикам именно дешевым. Весь мир придерживается этих позиций. Но не у нас. Почему? Да потому, что положение нашей энергетики усугубили не только вышеуказанные просчеты управленцев, работавших в спешке и принимавших решения под скорую руку и на-авось.
Большая невидимая мина под будущее движение отрасли была заложена и при формировании перспективных планов производства топлива. Программы реструктуризации РАО ЕЭС предусматривали за счет модернизации произвести также глобальную замену мазута и угля, используемых ТЭС, на более экономичный и экологичный вид топлива — природный газ. Программы сверстали, но при этом планы угольной отрасли не смогли корректировать. Угольщики, думая о своих перспективах, сформировали значительный избыток мощностей по добыче и транспортировке угля. В результате, мероприятия, включенные в программы по переводу ТЭС с угля на газ, стали противоречить планам крупнейших регионов угледобычи и не получали их поддержки. Но модернизация, которая должна была вывести теплостанции на высокотехнологический, а главное, выгодный и экологичный уровень работы, тормозилась не только по этой причине.
Проведение реконструкции с заменой паровых турбин на парогазовые установки ( ПГУ ) позволяет поднять КПД станции с 30 % до 58% и, соответственно, сократить расход топлива. Но даже при таком КПД себестоимость электроэнергии, произведенной на газе на имеющихся избыточных, не загруженных и нередко изношенных, мощностях в указанных регионах, не может конкурировать с показателями угольных электростанций. Более того: новые технические решения позволяют поднять КПД угольных станций до 42 %. Зачем же в такой ситуации морочиться, переходить на газ, когда вы можете работать на своем угольке и, не хуже, чем на газе. Однако это только часть палок, не замечаемых и сегодня в колесах энергетической отрасли.
Исходя из планов модернизации ТЭС и показателей роста их КПД, число генерирующих установок после реконструкции в стране должно было быть сокращено, потребление газа существенно снижено. Но, как ни странно, по инициативе организаторов реструктуризации энергетики планы «Газпрома» были составлены с учетом значительного … увеличения поставок газа. Для энергетиков это был хороший маркетинговый ход. Они посчитали, что при наличии избытка мощностей по газу «Газпром» будет вынужден отдавать им его по низким ценам. Тем самым будущим акционерам будет обеспечена высокая привлекательность объектов электроэнергетики.
«Газпром» не мог не просчитать эту уловку, но закрыл на нее глаза, так как «планов громадье» обеспечивало ему рост объема инвестиций, что отвечало и его интересам, и аффилированных с ним строительных подрядчиков. Контрольные цифры по приросту добычи газа были им дополнительно увеличены за счет чрезмерно завышенных надежд и прогнозов компании по поставкам газа на экспорт. На формирование избытка мощностей по газу повлияло также то, что «Газпром» не принял во внимание декларации ведущих независимых производителей газа о планируемом значительном росте их добычи. Вот так появились избыточные мощности и у этой, очень важной для развития нашей экономики, компании.
По всем законам рыночной экономики в подобной ситуации каждый производитель газа и электроэнергии должен был бороться за более высокий уровень использования своих мощностей, в том числе с помощью снижения издержек производства и цен на свою продукцию. Предприятия с наибольшими издержками должны были прекратить существование. Но специфика нашей экономики, работающей как бы по антимонопольным законам конкуренции, состоит в том, что разработчики Стратегии перспективного развития отраслей ТЭКа, расчеты по ее обоснованию формировали под свои цели, полагаясь в остальном на-авось. Они получили адекватный результат абсурда, который перевел огромную отрасль на практику поддержки ресурсорасточителей, оказавшихся жертвами заложенных когда-то ложных планов.
В результате, сегодня целая отрасль не работает сполна и эффективно, и при создавшемся положении все больше и больше тянет в пучину расточительства всю страну. Почему? Да потому, что Стратегия развития ТЭК с необоснованно завышенными показателями по объемам производства проигнорировала тот факт, что экономика страны — единый организм. И если кто-то в нем омертвляет средства в громадных объемах в ТЭК, то он лишает, практически в таких же объемах, инвестиций, необходимых для развития всех других отраслей.
Не случайно многие трезвомыслящие российские ученые и специалисты одной из главных причин стагнации ВВП страны в течение последних 10 лет, его рост на жалкие проценты, даже по сравнению с США, я не говорю уже о Китае, связывают именно с деятельностью нашего ТЭКа, где закапывают огромные инвестиции на содержание неработающих мощностей, на неэффективную работу производств, транспортировку и использование природных и энергетических ресурсов.
Да и как может быть по-другому, если многие, особенно энергоемкие обрабатывающие отрасли России, не могут не только получить, но и принять необходимое для развития производств и выпуска новых продуктов дополнительное количество газа и электроэнергии по существующим на них ценам.
Ситуация в стране создается явно тупиковая, однако, несмотря на нее, с подачи непонятно каких структур, авторы таких публикаций «научно» обосновывают с помощью сложных математических моделей необходимость повышения цен на газ на внутреннем рынке почти в 2 раза против существующего уровня и адекватного наращивания цен на электроэнергию, то есть, за счет фактически удушения других отраслей хотят решить задачу сохранения привилегий ТЭКа и его права на дальнейшую деградацию за счет снижения уровня жизни населения и еще более глубокого разорения обрабатывающих отраслей России.
Между тем, мировой опыт, здравый смысл подсказывают, что в данной ситуации нужно искать иные пути повышения развития энергетики, которые ведут не к росту цен на газ и электроэнергию, а к эффективности ее предприятий, а с ними — и всей экономики России. И делают это во всем мире, в первую очередь, за счет снижения удельных расходов энергоресурсов, мобилизации внутренних резервов и ликвидации неэффективных электростанций, проводя их реконструкцию за счет ускоренного создания мощностей по выпуску прогрессивной энерго- и газоемкой продукции, за счет использования нового отечественного оборудования. То есть, отрасли нужна тотальная модернизация. Но встает вопрос: а возможна ли она при сложившейся системе управления и заложенных реформаторами и государством стимулов, которыми руководствуются в отрасли?
2. Когда нет экономического смысла
В свое время журнал «Эксперт» опубликовал интервью с заместителем Председателя Правления РАО ЕЭС России В. Завадниковым. «Зачем я буду идти на рынок, — пояснял в нем он читателям, — покупать более дешевую услугу , если я законно могу доказать ( регулирующему) органу, устанавливающему цену, что эти издержки у меня обоснованы и будут учтены. У меня нет стимула, … потому что прибыль получит кто-то другой. РАО, конечно, могло бы заняться экономией газа, только смысла экономического в этом нет, …… кто-то другой на этом заработает, а РАО нет. Более того, потеряет».
С самых времен реструктуризации этой организации ее управленцы не видели смысла в сбережении электроэнергии и в контроле за тем, чтобы ее не разворовывали. И воровство энергии и растраты, как и любые другие издержки, здесь привыкли списывать с помощью потакающего регулятора — через тарифы, которые до сих пор повышались и повышались. Повысили цену – и, смотришь лет, пять можно жить безбедно.
Вот типичный пример. На одной из конференций по энергетике еще в 2003 году одного из толкователей идеологии ее реформы спросили об ожидаемых показателях снижения удельного расхода топлива после завершения программы реконструкции ТЭС, перевода их на ПГУ. Был дан следующий ответ: «Мы не ставим подобной задачи, цель программы более значительна — создание конкурентной среды в энергетике. После ее достижения вновь образованные компании ее успешно решат». С той поры прошло 18 лет, но особых успехов «вновь образованных компаний» в модернизации действующих ТЭС не заметно.
На мой взгляд, не достигнута и главная цель реформы – развитие конкуренции, которая бы заставила энергетические компании: экономить все и вся, угождать потребителю, беречь энергию, не давать ее воровать и снижать издержки. Отрасль была разделена под интересы нефтегазовых монополий и под задачи обогащения организаторов реструктуризации, при игнорировании задач формирования конкуренции и полном отсутствии идеологии будущего совершенствования.
Раздробление крупнейшей монополии страны — РАО ЕЭС России — завершилось формированием в полуживой экономике России топливно — энергетических монстров, превосходящих по объемным показателям ведущие мировые гиганты энергетической отрасли. Самые лакомые куски РАО ЕЭС достались крупнейшим нефтегазовым компаниям. При формальной демонополизации энергетики на федеральном уровне в ведущих промышленных центрах существенно возрос уровень региональной монополизации. При этом ряд электрогенерирующих компаний во многих субъектах РФ был исходно поставлен в условия убыточного существования.
При отсутствии конкуренции все негативные факторы, которые упоминаемый ранее В. Завадников не считал проблемами, сохранились и продолжают работать. Нет конкуренции, нет и побуждающих стимулов к экономии издержек и снижению себестоимости вырабатываемой энергии, нет и особого рвения в работе над оптимальной организацией модернизации отрасли для ее инновационного обновления, перехода на новые технологии и оборудование.
Встает вопрос; как же в такой ситуации выживать? Неужели только за счет повышения цен, этой панацеи для энергетики и катастрофической меры для будущего страны? И как в таких обстоятельствах ведется здесь модернизация?
3. О прогрессе в отрасли
В самом начале реформ, в период разработки программы реструктуризации, заместитель Министра энергетики РФ г-н Кудрявый указывал на необходимость установления в ней приоритетности задач технического перевооружения электроэнергетики. Опираясь на высокую квалификацию, он старался привлечь внимание Правительства к необходимости разработки и производства для отрасли высокоэффективного отечественного оборудования. Программа государственной поддержки производства энергетического оборудования должна была стать опорой, составной частью программы начавшейся реструктуризации РАО ЕЭС.
Однако, в период осуществления данной программы, прогнозы идеологов реформ относительно способности раздробленных частей РАО ЕЭС России обеспечить ускорение научно-технического прогресса и за счет этого добиться существенной экономии топлива оказались иллюзией. Сегодня на тепловых электростанциях России производится 65% электроэнергии, доля газа в топливном балансе находится на уровне 73%. Ведущие страны мира за последние 20 лет провели замену паросиловых агрегатов ТЭС на ПГУ с повышением КПД с 32% до 55 — 58 %. Завершение реконструкции сопровождалось 2 — х кратным сокращением мирового производства газотурбинных установок мощностью более 100 Мвт с 200 до 100.
В России из-за высокой стоимости импортных ПГУ и газовых турбин Сименс, производимых с низким уровнем локализации в Санкт — Петербурге, модернизация была проведена на ограниченном числе ТЭС. При этом программы организации производства газовых турбин для ПГУ, инициаторами которых выступали Интер РАО ЕЭС, ОАК, Роснано , за 20 лет не дали положительного результата. НПО « Сатурн» в 2000 году изготовил по документации украинского предприятия «Зоря – Машпроект » первую газотурбинную установку ГТД – 110.
В 2003 году, после совместных испытаний на объекте Интер РАО ЕЭС, стороны рекомендовали ее запуск в серийное производство. Эксплуатацию первых 5–ти установок пришлось прервать из – за дефектов, изготовление новых — остановить. НПО « Сатурн» взялся за разработку новой модели ГТД-110 М. После истраченных 19 лет и средств СМИ дают информацию о том, что НПО « Сатурн», при наличии спроса, готов с 2022 года производить две установки в год.
Более пяти лет назад в г. Рыбинске было объявлено о создании совместного предприятия на готовых производственных площадях фирмы «Русские газовые турбины». Учредители: компания США « Дженерал электрик», Интер РАО ЕЭС, ОАК. Производственная программа — 20 газотурбинных установок/год марки 6FA мощностью 79 Мвт, предназначенных для комплектации ПГУ. Летом 2019 года СМИ сообщили, что за период после создания СП, его иностранные учредители и, повязанные с ними одной веревочкой обещаний безответственности, российские участники поставили потребителям всего 8 установок и явно не торопятся перевооружать российскую энергетику. Но вера в то, что Америка нам поможет, продолжает жить. Летом 2019 года Интер РАО ЕЭС подписывает соглашение с тем же партнером о создании СП для производства на площадях в Рыбинске газотурбинных установок марки SGT 200E мощностью 210 Мвт. С учетом сложившейся практики трудно спрогнозировать судьбу соглашения, сомнения в его успехе усиливают риски наложения санкций со стороны правительства США.
Указанные многолетние провалы не могли не вызвать озабоченность Правительства. В 2019 году принадлежащим Мордашову «Силовым машинам», обеспечившим оснащение новейших атомных электростанций уникальными паровыми турбинами, было поручено создать мощности для выпуска газовых турбин 65 и 170 Мвт. Запланировано, что первая установка мощностью 170 Мвт будет изготовлена в июле 2022 года, головной образец мощностью 65 Мвт поставлен к концу 2024 года. Мы не можем определить, будут ли выдержаны эти сроки, сколько лет потребуется на доводку головных образцов и организацию серийного производства, но скептики считают, что программа выпуска газовых турбин принята, скорей, для улучшения финансового положения компании Мордашова. Косвенно это подтверждается сообщением Интерфакса о планируемом выходе предприятия из СП с Сименс — единственным производителем газовых турбин для ПГУ в России. Как повлияет предполагаемый «развод» на их производство, трудно предсказать.
Эта непредсказуемая деятельность организаторов производства отечественного оборудования длится уже более чем 21 год. Для развития технического прогресса отрасли они потеряны. При этом издержки, возникающие из-за ошибочных управленческих решений, все эти годы возлагались на потребителей. Понятно, что, как на старой, так и на закупках современной зарубежной техник, ставших в условиях санкций крайне рискованными, высокорентабельной современной отечественной энергетики не построить. Будем надеяться, что сегодняшнее Правительство разберется не только и с обещаниями компаний, но и снимет, наконец, повязки с глаз руководителей своих ведомств, ответственных за работу энергетического машиностроения, Надо же, наконец, кому- то в стране увидеть положение дел, и, рассмотрев его и проанализировав, начать работу не на его дальнейшее падение, а на высокие результаты и своей работы, и индустрии энергетических установок страны. Чтобы наша энергетика, применяя недорогие отечественные и эффективные высокопроизводительные машины, добивалась рентабельности не повышением цен на электроэнергию, а снижением свои расходов на ее производство, а дешевая стабильная энергия помогала развиваться перерабатывающим отраслям и стране в целом,
Пока же вместо этой работы мы видим, как наши энергетики потихоньку начинают повышать цены. В публикациях обосновывая необходимость повышения цены на газ, уповают на «Газпром», который- де динамично развивается вширь, вкладывает колоссальные инвестиции. Мол, компания еще больше усилит свои позиции в стране и в мире, и своими выплатами налогов вернет повышение цен государству сторицей. Так ли это?
Действительно, в последние годы в сеть экспортных магистральных газопроводов «Газпрома» (наземные и морские участки) осуществлены капвложения, превышающие 101, 6 млрд. долларов. Да, свои газопроводные сети вместе с необходимой инфраструктурой компания разворачивает широко. Но при этом прироста нужных высокорентабельных объемов экспорта газа ей добиться не удалось. В результате, инвестиции должным образом не окупались, вызывая формирование значительных убытков.
Наряду с омертвлением инвестиций из-за создания избыточных мощностей по добыче газа, в эти убытки решением Стокгольмского суда добавились более 5 млрд. долларов штрафных санкций по Украине и им же начисленный в пользу польской компании PGNIG штраф в 112 млрд. руб. за превышение цены газа по сравнению с рыночной. И на фоне западной русофобской истерии у нас нет оснований считать указанный выше штраф разовым явлением. Ситуацию усугубляет также и сокращение в первом полугодии 2020 года поставок газа «Газпромом» на внешние рынки на 17 % в физическом измерении, на 38 % — в стоимостном, а также поставок газа на внутренний рынок на 7% . По его итогам компания, в отчетности по РСБУ, зафиксировала убытки в размере 277 млрд. руб. ( вместе со штрафом польской компании). А на 31.12 2019 года он составлял уже 3, 684 трлн. руб.
Сегодня руководство компании срочно изыскивает дополнительные возможности заимствования, чтобы «продержаться» до улучшения рыночной ситуации. Но цены уже не спасут. Даже если чудо случится, то устоявшийся, десятилетиями не меняющийся характер деятельности «Газпрома», рассчитанной на решение своих проблем ежегодным повышением внутри российских цен, не позволит погасить долг. Необходимо учитывать, что накопление долга произошло в период исключительно высоких цен на газ и объемов поставки. Надежды на их воспроизводство сомнительны.
Надо коренным образом менять систему управления, мотивируя ее на экономию издержек, создание резервов развития и их использование для выхода из ловушки, в которую компанию завели старые стратегии, долги. Начинать надо уже сегодня с программы погашения долга, сделав большую работу над допущенными ошибками, которая позволит «Газпрому» обрести такие механизмы и стимулы, которые заставят его развиваться, опираясь на собственные резервы, без наращивания цены на газ на внутреннем рынке.
Компания за годы своего существования отяжелела, разрослась, покрылась жирком, полученным от худеющих на его ценах российских потребителей. Надо реформировать саму компанию, сделать динамичной, подвижной, гибкой, ответственной, жесткой и экономной, когда реализуются ее и государственные решения. А значит надо выводить из компании «балласт», продавать все непрофильные активы, включая электроэнергетику и газораспределение. Правительству, «Газпрому» хорошо бы заняться и еще одним, мешающим развитию экономики страны обстоятельством.
4. Вперед, назад к биржевой торговле
Надо видеть, что российский ресурсный рынок с момента образования «Газпрома» существенно разнообразился: появились компании-конкуренты, изменилась материальная структура рынка, возникло обилие различных фирм и фирмочек, обслуживающих гиганта газодобычи и другие профильные компании.
Перемен произошло много, а сам российский рынок газа остается таким, что биржевая торговля не может на нем нормально развиваться, давать объективные ценовые индикаторы, потому что используются регулируемые цены. И сегодня почти все работает так, как было в середине 20 века. Хотя многие эксперты считают «Газпром» монополистом, с нашей точки зрения, монополизация промышленного сегмента рынка газа в России не настолько велика, чтобы 18 лет вести электронную и биржевую торговлю на уровне 1,7 % от объемов добычи.
Сегодня в зоне ЕСГ промышленные потребители приобретают 290 млрд. куб. м., доля «Газпрома», по оценкам, составляет 44 %. Великобритания, при более высоком уровне доминирования на рынке газа компании Центрико – « осколка» Бритиш газ, смогла создать эффективную систему биржевой торговли производными финансовыми инструментами на газ, биржевую торговлю объемами газа для балансировки ГТС, электронную торговлю газом через 2 биржи и 5 ЭТП.
К сожалению, в нашей стране наибольший урон организованным торгам газом нанесла реформа РАО ЕЭС. Потребление газа промышленными предприятиями в зоне ГТС, как ранее указывалось, составляет 290 млрд. куб. м., доля ТЭС — 150 млрд. куб. м. До реструктуризации каждая энергосистема и отдельные ТЭС, ГРЭС заключали договора поставки газа на рынке напрямую с независимыми производителями или региональными компаниями «Газпрома». После проведения реструктуризации наиболее крупные и высокодоходные объекты генерации стали дочерними предприятиями ведущих нефтегазовых компаний. Поставки газа приобрели внутрикорпоративный характер.
Рынок потерял большую часть объемов из указанного количества 150 млрд. куб. м. Нефтегазовые компании адекватно снизили объемы продаж газа на рынке, ведущие производители электроэнергии, получив газ от них по разнарядке, забыли дорогу на биржу. Заявление о том, что рынок газа в России монополизирован «Газпромом», не требует пояснений. Можно лишь добавить, что торможение развития биржевой торговли компания осуществляется в тесном содружестве с компаниями «Новатэк» и «Роснефть». Но нужно признать, что проведенная вопреки антимонопольным требованиям реформа РАО ЕЭС, уничтожила основу товарного рынка газа России. Конкуренция является главным движителем рыночной экономики. Ее реальное наличие подтверждается снижением цен на товары и услуги.
Немаловажное значение для эффективного функционирования биржевой торговли газом имеет ликвидация другого изъяна рынка электроэнергии. В развитых странах мира его участник может купить определенное количество электроэнергии: «кВт-часов» у производителя по контракту на электронных или биржевых торгах с поставкой на « следующие сутки», «следующий месяц, « месяц N». Торги данными инструментами осуществляются по алгоритму, аналогичному торгам объемами газа: оба ресурса и их финансовые производные торгуются на одних биржах и электронных площадках, зачастую в одних единицах.
Подобная система интеграции дает большой синэргетический эффект обоим рынкам. В России суточная электронная торговля мощностями по электроэнергии (квт) по алгоритму « пул» была запущена в начале первого десятилетия 21 века, тем самым был сделан первый шаг по ликвидации отставания от ведущих стран ЕС. Но этим мы и ограничились. Сегодня потребитель Самарской области не может купить дешевую электроэнергию местной гидроэлектростанции на месяц вперед: он должен покупать ресурс на торгах с поставкой на сутки у обезличенного сообщества производителей России. Для ведущих стран это уровень прошлого века.
Несмотря на данные замечания, сравнительный анализ работы газовой отрасли и электроэнергетики, подсчет нерационально израсходованных инвестиций показывает, что проведение реструктуризации РАО ЕЭС позволило электроэнергетике избежать тех, исключительно дорогостоящих ошибок, которые допустила газовая отрасль. Новые энергокомпании, при всех их недостатках, обеспечили устойчивое снабжение электроэнергией и теплом потребителей, реализовали часть мер по модернизации основных фондов. Наличие в руководстве компаний высококвалифицированных технических специалистов сохранило возможность будущего прогресса в отрасли. Поэтому основной задачей на среднесрочную перспективу является исправление допущенных ошибок. Предлагается следующий набор мероприятий по электроэнергетике.
1. Вернуться к исходным целям реформы РАО ЕЭС по развитию конкуренции, дополнить их задачами повышения эффективности, устранить ошибки, нейтрализовать корыстные действия ее бенефициаров.
2. Выделить из состава нефтегазовых компаний предприятия по генерации электроэнергии и тепла, добиться при их продаже оптимального распределения мощностей, обеспечивающего минимальный уровень монополизации на региональном и федеральном уровнях.
3. Организовать по единому алгоритму через сеть бирж и торговых систем торговлю газом и электроэнергией (квт-часы) с поставками «на сутки», «на следующий месяц», «на месяц N».
4. Разработать и реализовать программу создания энергоемких производств в обрабатывающих отраслях и на транспорте с достижением на каждом наилучшего соотношения « прирост потребления электроэнергии и газа / размер инвестиций». Программа должна обеспечить решение задач энергосбережения, максимальный прирост экспорта продукции, снижение импорта, (азотные удобрения, пиломатериалы, целлюлоза, цемент, пластмассы, химволокна, нефтепродукты, экспорт электроэнергии, ж/д транспортные коридоры, замена газовых турбин при транспортировке газа на комплексы «ПГУ – электропривод ГПА») и др.
5. С учетом мероприятий пункта 4 составить прогноз реального потребления электроэнергии на среднесрочную перспективу, в том числе в региональном разрезе.
6. В соответствии с пунктом 5 и нормами по резервированию составить перечень электрогенерирующих мощностей, подлежащих ликвидации, разработать схему модернизации электросетей с учетом изменений в размещении объектов генерации и потребления. Средства, используемые ранее для поддержания в работе ликвидируемых электростанций, направить на реконструкцию сетей и финансирование станций, остающихся в работе.
7. Определить сроки, в которые будет достигнута сбалансированность мощностей по производству и потреблению электроэнергии и газа; сформируется реальная потребность в модернизации и создании новых мощностей ТЭС, объектов газоснабжения; возникнет потребность в создании прогрессивного энергетического оборудования.
8. Составить прогноз по пункту 7 относительно типов оборудования, количества, разработать на основе прогноза Государственную программу создания головных образцов оборудования и мощностей по его серийному производству с закреплением основных позиций за парами «изготовитель/ потребитель».
9. Установить высокие обязательные нормативы для предприятий ТЭК и отрасли энергетического машиностроения по затратам средств на НИОКР.
10. Внести изменения в систему тарификации энергоресурсов, принуждающие предприятия к снижению себестоимости электрической и тепловой энергии и сохранению за ними в плановый период средств, полученных за счет данного фактора.
11. Внести изменения в системы материального стимулирования труда топ- менеджеров и персонала компаний, обеспечивающие решение указанных выше всех задач.
12. Для защиты интересов потребителей газа и электроэнергии, оптимизации объемов инвестиций создать Федеральную энергетическую комиссию c включением в ее состав представителей высших органов власти.
Мероприятия по газовой отрасли должны быть рассмотрены отдельно. Наибольшей проблемой для разработки Программы на основе приведенного выше перечня мероприятий является отсутствие отраслевой научной идеологии рыночной ориентации и органа, способного организовать работу по его выполнению. Мы обязаны найти решение.
Читайте продолжение, — подписывайтесь на журнал «Химия и бизнес»
